Махатеро Леди Саядо Опции

[Бэд Лама]

Денис85 пишет:

Монахи годами изучают свою традицию в шедрах, у тхеравадинов так-же есть многолетнее образование, например Леди Саядо, обучался у Достопочтенного Сан-Кйаун Саядо, известного учителя, который перевёл Висуддхимаггу на бирманский язык. В это время Сан-Кйаун Саядо устроил экзамен из 20 вопросов для 2000 студентов, и только Маун Тет Кхаун (Леди Саядо) смог удовлетворительно ответить на все 20. Эти вопросы были позже изданы в 1880-ом в буклете Парами-дипани (Руководство Совершенств), первой из многих книг на пали и бирманском, который написал Дост. Леди Саядо. Будучи монахом 8 лет, сдав все экзамены, Маун Тет получил квалификацию учителя по вводным курсам Пали в монастыре Маха-Джотикарама, где он и учился. Там он оставался ещё 8 лет, обучая других и продолжая совершенствовать собственные знания, а в 1882 переехал в Моньву. Тогда ему было 36 лет. В то время Моньва была небольшим региональным центром, известным однако, за то, что здесь обучали всей Типитаке целиком, а не отдельным её фрагментам. В 1911 репутация Леди Саядо стала настолько огромной, что Британское правительство Индии, которое также правило Бирмой, наградило его титулом Аггамаха-пандита (самый великий учёный). Ему также дал докторскую степень по литературе Университет Рангуна. Аллан Уоллес в одной из своих статей, писал что в традиционных дзэн-монастырях, монахи так-же уделяют большое время учёбе!

https://ru.wikipedia.org/wiki/Леди_Саядо
https://ganga.ru/author/mahatero-ledi-sayado

[Бэд Лама]

Бханте Raudex пишет:

Приходит на ум вопрос, который задали Леди Саядо: "Надо ли мирянам изучать Винайю?". Он ответил, что нравственным людям полезно, так как они найдут там много способов улучшить себя, а людям безнравственным - вредно, так как они непременно используют её, чтоб найти изъяны в других.

[Бэд Лама]

Трактат Леди Саядо «Наставления по Ниббане» недавно был издан на русском языке. В нём он описывает природу Покоя, который наступает после разрушения жажды, ненависти и неведения.

«Прекращение вихря омрачений и совокупностей ума и материи, которые возникали с незапамятных времён блуждания по безначальной сансаре – это поистине великое облегчение, великое прибежище, великое освобождение. Когда люди постигают, что все заботы и дела в любом из миров – это лишь тягота, они стремятся избавиться от них. Их привлекает то, что Ниббана поистине лишена любых препятствий. Это единственное настоящее счастье, которое длится вечно».

«Среди всех вещей во вселенной, которые являются обусловленными или необусловленными, бесстрастие – есть наивысшая; это сокрушение гордыни, устранение жажды, искоренение привязанности, прекращение круговорота, разрушение страстного желания, бесстрастие, прекращение, Ниббана».


Объяснение Леди Саядо, каким прекращением Ниббана не является, а каким является (неотредактированный перевод цитаты, взятый из обсуждений):

Таким образом, прекращение определенной дхаммы навсегда, чтобы она больше не появлялась, называется прекращением без сохранения субстрата. Прекращение не означает прекращения посредством исчезновения, смерти и непостоянства (бханга, марана, аничча); оно означает преодоление появления (уппададжати). Отличайте прекращение посредством исчезновения, смерти и непостоянства от прекращения Ниббаны. Прекращение и покой — одно и то же.

Этот абзац дополняет то, что Леди Саядо говорит на предыдущей странице того же самого трактата, комментируя Абхидхамматтха Сангаха:

Ниббана едина по своей внутренней природе в соответствии с присущей ей природой безмятежности (шантилакхана). Но согласно тому, как Ниббана переживается, она двоякая, а именно: (1) элемент Ниббаны с оставшимся субстратом (саупадишеша) и (2) элемент Ниббаны без оставшегося субстрата (анупадишеша). Сказано, что Ниббана едина в соответствии с присущей ей природой безмятежности (шантилакхана). Прекращение навсегда вожделений и составляющих групп существования (кхандха) является признаком безмятежности (шантилакхана), и его также называют внутренней природой покоя (шантисвабхава).

[Бэд Лама]

В обсуждениях иногда люди буддейцы представляют себе умозрительно сансару как поток дхарм, некое движение, а нирвану представляют как останов этого движения. Все ведь грамотные, знают о тождестве сансары и нирваны, отсель попытки как-нибудь представить себе нирвану как изнанку сансары. В этом контексте важно вышеупомянутое объяснение досточтимого Леди Саядо о разнице между прекращением посредством исчезновения, смерти и непостоянства (бханга, марана, аничча) и прекращением в смысле преодоления появления (уппададжати).

Нирвана и покой — одно и то же. Что это значит в контексте тождества сансары и нирваны?

И сансара, и нирвана — это вот то самое внимание, которое сейчас увлечено чтением этого текста, либо свободно от увлечения. Если описывать внимание, можно отметить, внимание не содержит ничего, помимо дифференциаций и интеграций. Т.е. различений (дхарм) и обобщений их в осмысленные образы (намарупа). Только отличительные признаки и категории сходства. Есть соблазн представлять себе дхармы как некую первосубстанцию, с которой может что-то происходить, например, движение, активность (и на основе этого представлять сансару и нирвану как состояние этого чего-то, активное или успокоенное), но сие представление есть морок этернализмЪа.

Привычка к обособлению (редукции) и обозначению (мышлению) создает все многообразие сходств различного. Что и есть собственно сансара. Опора на различения и сходства. Нирвана представляет отсутствие опоры на различения и сходства. Поэтому и не различить нирвану от сансары, даже тени различия не найти.

Это и означает, что нирвана — истинный покой. Нет ни стремления к различению и обобщению, ни игнорирования различения и обобщения. Вся сансара со всем многообразием существенного оказывается несущественной. Рождение и смерть тогда невозможны. Вот что значит преодоление появления (уппададжати). Как отпечаток копытца теленка может показаться заслуживающим внимания для трансцендентных пастухов. Либо он может стать столь же незначительным, как миллионы всевозможных отпечатков. Не потому, что исчезла способность его различить, а потому, что никак не выделяется на фоне прочих.

[Бэд Лама]

Махатеро Леди Саядо об иллюзиях.


Vipallāsa означает искажение, заблуждение, ошибочное наблюдение, принятие ложного за подлинное, а подлинного — за ложное.

Существует три вида vipallāsa:
1.saññā-vipallāsa, искажение восприятия;
2.citta-vipallāsa, искажение мышления;
3.diṭṭhi-vipallāsa, искажение воззрений.

Из этих трёх искажений первое (искажение восприятия) в свою очередь подразделяется ещё на четыре категории:
1.восприятие непостоянного как постоянного;
2.восприятие нечистого как чистого;
3.восприятие страдания как счастья;
4.восприятие безличного как личного.

То же самое относится к двум оставшимся искажениям, то есть к искажению мышления и воззрений. Все эти классификации подпадают под категорию «Это моё!», «Это моя личность, моя душа!» и будут объяснены позднее.

Три вида искажений могут быть проиллюстрированы при помощи сравнений с диким оленем, чародеем и заблудившимся странником.

Вот как искажение восприятия может быть проиллюстрировано сравнением с диким оленем. Представим, что посреди непроходимой чащобы некий землевладелец возделывает участок с посевами риса. Когда он отлучается, дикий олень заводит привычку приходить на это место и поедать колосья растущих зёрен. Тогда землевладелец решает сложить пучки соломы вместе, сотворив из них пугало, и поставить его в середине участка, чтобы напугать зверя и прогнать его. Он сооружает соломенное тело с руками, ногами и головой, рисует известью на горшке «лицо», соединив его с телом. Он накидывает на соломенное пугало какую-то одежду и вкладывает ему в руки лук и стрелы. Олень прибегает, как всегда, в надежде полакомиться зёрнами, однако, приблизившись к ним, видит «человека» (пугало) и в ужасе бежит прочь.

Если мы проанализируем эту аналогию, то поймём, что дикий олень уже встречался с настоящим человеком в своём прошлом и оставил в своей памяти его облик. Его нынешнее восприятие приняло соломенного человека за живого. Таким образом, оно было ошибочным. Искажение восприятия (saññā-vipallāsa) работает подобно этому примеру.

Понять это довольно легко. Такое же сравнение уместно провести в отношении путника, сбившегося с пути, который не в силах различить восток и запад в той местности, где он находится, хотя восход и закат солнца может увидеть любой зрячий человек. Если заблуждение случилось однажды, оно закрепляется очень прочно, и уничтожение его требует больших усилий. Вокруг нас есть множество вещей, которые мы воспринимаем всецело ошибочно в том смысле, что это противоречит истине, заключающейся в непостоянстве и безличности. Благодаря искажённому восприятию мы распознаем вещи ошибочно, подобно дикому оленю, который в соломенном пугале видит настоящего человека, несмотря на то что обладает хорошим зрением.

[Бэд Лама]

продолжение


Сейчас будет дано пояснение искажению мышления (citta-vipallāsa), которое сравнивается с чародеем.

Магия, которая является псевдоискусством, заставляет толпу людей видеть вместо кусков земли слитки золота и серебра. Магическое искусство словно отнимает привычную способность видеть ясно, предлагая различные фантасмагорические зрелища. Таким образом, сознание оказывается словно сбитым с толку на некоторое время.

Когда человек владеет собой и своим умом, он видит куски земли таковыми, какие они есть. Однако когда сила магии сбивает его с толку, он видит уже не куски земли, а золото и серебро со всеми их качествами в виде яркости, желтизны или белизны. По этой причине его идеи, наблюдения и верования становятся ошибочными. Подобно этому, наши идеи и мысли склонны принимать ложные вещи за истинные, что ввергает нас в плен заблуждений. Например, во тьме ночи мы часто можем принять обрубок дерева за фигуру человека. Глядя на куст, мы вдруг воображаем, что это дикий слон, а встретив дикого слона, принимаем его за куст. В этом мире все наши ложные идеи, пришедшие к нам из поля нашего наблюдения, в действительности обусловлены работой искажённого мышления, которое является более глубинным и непостижимым, чем наше восприятие, потому что оно морочит нас, выдавая ложные вещи за истинные. Тем не менее оно не столь прочно укоренено, как восприятие, и его можно уничтожить при помощи исследования и поиска причин и условий.

И, наконец, перейдём к примеру с заплутавшим странником, чтобы проиллюстрировать искажение воззрений.

Представим себе большой лес, населённый злыми духами и демонами, которые создали для себя города и деревни. В лес зашли странники, не знакомые с дорогой, идущей вдоль леса. Демоны сотворили свои города и деревни столь великолепными, словно предназначенными для дэвов или небесных созданий, а сами приняли форму мужских и женских дэвов. Дорогу они сотворили чудесной и приятной, словно из небесных миров. Увидев её, странники решили, что она приведёт их к таким же чудесным городам и деревням, поэтому они свернули с нужного пути и пошли обманчивым, который привёл их к демонам и всевозможным испытаниям.

В этой аллегории большой лес — это три мира: kāma-loka, rūpa-loka и arūpa-loka. Странники — это обитатели данных миров.

Правильный путь — это правильные воззрения, а ошибочный путь — ошибочные воззрения.

[Бэд Лама]

окончание главы о иллюзиях (Три вида vipallāsa)


Правильные (совершенные) воззрения, о которых идёт речь, бывают двух видов — относящиеся к миру и относящиеся к Пробуждению. Первые заключаются в такой формулировке: «Все существа — владельцы своих деяний, и любое деяние, благое или неблагое, есть собственность каждого, которая сопровождает его из жизни в жизнь».

Совершенные воззрения второго типа подразумевают познание закона взаимозависимого возникновения (paṭicca samuppāda), совокупностей (khandha), сфер (āyatana) и безличности (anattā).

Первое из этих двух видов воззрений является правильным, но всего лишь мирским, предназначенным для поддержания круговерти существования.

Счастливые миры (людей, дэвов и мир Брахмы) — это города и деревни, населённые хорошими жителями.

Ложные воззрения, отрицающие результаты, или последствия, благих и неблагих деяний (natthika-diṭṭhi, ahetuka-diṭṭhi и akiriya-diṭṭhi) — это неправильный, обманчивый путь.

Миры скорби, преисполненные мучений (миры адов, голодных духов и животных) — это города демонов.

Совершенные воззрения, уводящие прочь из круговерти существования, — это истинный Путь, один из факторов Пробуждения.

Ниббана — это город, населённый добрыми жителями.

Воззрения: «Это моё тело» или «Это моя душа» относятся к разряду ложных. Города, населённые людьми, дэвами и брахмами, — это тоже словно города демонов, которые поддерживают сансару.

Вышеописанные ложные воззрения являются искажениями, которые более глубоки и крепко укоренены, нежели мышление и восприятие.

[Бэд Лама]

Три вида Maññanā


Maññanā означает «измышление, фантазия, домысел, воображение», когда некто или нечто прикидывается иным, чем есть на самом деле.

Благодаря неведению возникает искажение, а благодаря искажению возникает измышление. Измышления бывают трёх видов:

1.taṇhā-maññanā: измышления, порождённые жаждой;
2.mana-maññanā: измышления, порождённые самомнением;
3.diṭṭhi-maññanā: измышления, порождённые воззрениями.

Из этих трёх измышлений порождённые жаждой являются самыми сильными, потому что благодаря жажде существа цепляются за то, что в реальности не принадлежит никому. Строго говоря, никакого «я» не существует, соответственно, не может быть ничего, принадлежащего ему. Несмотря на то, что внешняя и внутренняя сферы* не являются принадлежащими кому-либо, они измышляются именно в свете присвоения: «Это принадлежит мне». Такое причудливое распознавание и называется измышлениями, порождёнными жаждой.

*Речь о шести внутренних сферах (сферах глаза, уха, носа, языка, тела и ума) и шести внешних (сферах формы, звука, запаха, вкуса, прикосновений и размышлений).

К внутренней сфере здесь относится тело с его органами чувств. К внешней — все другие объекты, одушевлённые и неодушевлённые (родственники, близкие люди, наша собственность и тому подобное). Измышления, порождённые самомнением, подразумевают домыслы обо всех объектах в свете «я» и самоидентификации: «Я являюсь таким».

Вдохновляемый и поддерживаемый как внешними, так и внутренними объектами, человек становится исключительно высокомерным и тщеславным. Под внутренними здесь имеются в виду такие умственные качества, как добродетель, интуиция, образованность, самомнение и другие. Под внешними — семья, окружение, отношения с людьми, жилище, имущество…

Измышления, порождённые воззрениями, связаны с переоценкой таких понятий, как «мои принципы, мои границы, моя сущность, моя натура, моя душа, мой нрав». Когда мы говорим: «глиняный горшок» или «глиняная миска», то имеем в виду тот материал, из которого эти предметы сделаны. Таким образом, глина, собранная определённым образом, принимает форму горшка или миски. Аналогично с железным горшком и железной миской — они названы так по наименованию материала, из которого изготовлены.

Точно таким же образом, как глина и железо — это материалы для изготовления сосудов, элемент (стихию) земли ошибочно относят к индивидуальности или сущности живого существа, к «я», создавая такое умозаключение: «Элемент земли — это живое существо; элемент земли — это моё «я».

Такой же вывод делается в отношении элементов воды, огня и ветра.

Эти три вида измышлений называются также тремя gāha, или цепляниями, что демонстрирует их склонность удерживать нечто твёрдо и крепко.

Из-за того, что они умножают ошибочные, неправильные действия, которые планомерно и неуклонно возрастают, никогда не прекращаясь, их ещё именуют papañcа, или разрастаниями.

[Бэд Лама]

Два вида Abhinivesa


Abhinivesa означает стойкое убеждение в уме, подобное каменной колонне или монументу. Оно столь устойчиво и неподвижно, что его невозможно поколебать никакими усилиями.

Abhinivesa бывает двух видов: taṇhābhinivesa, или убеждение, вызванное жаждой; и diṭṭhibhinivesa, или убеждение, вызванное воззрениями.

Taṇhābhinivesa — это прочное, непоколебимое убеждение, сохраняющееся на протяжении круговерти существований, в том, что всё, не являющееся собой и своим (тело, голова, руки, ноги, глаза…), является собой и своим.

Diṭṭhibhinivesa — это прочное, непоколебимое убеждение, которое состоит в вере в наличие некой сущности, или души, которая неизменна и управляет телом, будучи отдельной и высшей субстанцией.

Эти два убеждения также называются taṇhānissaya и diṭṭhinissaya.

Они подобны двум великим эмблемам на пяти совокупностях (на теле и уме), или двум привычным обителям обычных людей (putthujanas) этого мира.

[Бэд Лама]

Два вида Bhūmi


Bhūmi означает уровень (стадию), на котором существа обретают свою опору, рождаются и растут.

Существует два bhūmi: putthujana-bhūmi и ariya-bhūmi. Первый уровень — это состояние заурядных, обычных людей (putthujanas). С точки зрения абсолютной истины их жизнь есть не что иное, как проявление искажения их воззрений. Искажение воззрений (diṭṭhi-vipallāsa) — это настоящее пристанище, точка опоры и главный оплот для обычных людей. Оно выражается в таком убеждении: «Во мне, в моём теле, наличествует нечто, что является вечным, прекрасным и что составляет мою сущность».

Diṭṭhi-maññanā (измышления, порождённые воззрениями), diṭṭhi-gāha (ошибочное цепляние), diṭṭhi-papañcа (разрастания), а также diṭṭhibhinivesa (непоколебимое убеждение) — всё это тоже пристанища, точки опоры и оплоты для обычных людей. До тех пор, пока они находятся в плену этих многочисленных заблуждений, они не способны покончить с уровнем putthujana.

На ariya-bhūmi, уровне, на котором находятся арии, благородные и посвящённые личности, все искажения были всецело уничтожены. Если использовать язык абсолютной истины, здесь нет ничего, помимо ясного воззрения, ясного постижения и ясного знания: «Во мне, в моём теле, нет ничего, что было бы вечным, красивым и что действительно принадлежало бы мне и составляло мою сущность».

[Бэд Лама]

Поскольку благородные пребывают, опираясь на свои ясные воззрения, эти убеждения можно назвать их обителью. Достижение такого понимания знаменует выход за пределы putthujana-bhūmi и вступление на ariya-bhūmi.

В течение бесчисленных воплощений в круговерти бытия, не ведающей начала, putthujanas бродили по земле заурядных людей, пока не возжелали избавиться от плена своих иллюзий и обрести Совершенные воззрения. Когда их цель была достигнута, в тот же самый миг они ступили на стезю благородных.

Если даже в их уме остались некие искажения, они уже не в силах совершить злодеяния такой силы, которые могли бы унести их в миры скорби, потому что наиболее тяжёлые искажения восприятия уже были оставлены. Те оставшиеся искажения лишь позволяют им наслаждаться некоторыми мирскими радостями, которые они заслужили*.

*Речь идёт о сотапаннах, или вступивших в поток Дхаммы.

Конец фрагмента из Руководства к учению Будды (The Manual of Dhamma by Ven Ledi Sayadaw)