Личные переживания и опыт. Мистические опыты. Присутствие Бога., а может это глюки? собрано из разных тем Рейтинг Опции

[Лель]

А за протянутой верёвкой речушка течёт. И широкая излучинка в ней видна. Коница-Горбуница сразу купаленку там разглядела. Ох, как смотрится. Но порядки тут уже установлены. Не нами. Мы отступили к беседке, обошли её по узкому краешку, и позади неё обнаружили прогал в кустах. А за ними – заграница. Я даже сразу не понял, что мы уже не в замке лгунов. Прошли метров двадцать. Справа нарисовалась заброшенная дорога, перегороженная бетонными столбиками, торчащими из травы. Слева, на протяжённом возвышении, располагались деревья. Полоса леса.

Мы со Звентой остановились у первого бугорка, точно выползшего из леса. Бугорка живого, дышащего. Бочуля с Коницей расположились немного дальше, на солнышке. Наш бугорок, по которому можно было взобраться в лес, покрывала ковром толщиной сантиметров в десять полусухая, мягкая и упругая трава. Звента сказала, что это не простая трава, а волосы бога, что из неё можно что хочешь плести или прясть. Дома на стену и то хорошо её повесить. Звента собрала немного травы к себе в сумочку. Самые лучшие волосинки поштучно укладывала…

Начались звонки Звенте на мобильный, и она его отключила. Чтобы не отвлекал поздравлениями. Потому что люди звонили, желали что-то из мира того… от которого мы уехали… те люди не сбежали от забот, не избавились от дел, и не сели в автобус, который увёз бы их в неведомую Русь…
Просто эти поздравления не помогали пройти наше зависание, то есть начавшееся бездеятельное сидение на этом бугорке, звонки из покинутого нами мира скорее оправдывали возможную неудачу нашего предприятия. Мол, сидели бы дома, щи с пирогами ели, в кругу гостей о чём-то мечтали… туда поехать, сюда… так, в мыслях, можно всю жизнь «пропутешествовать».

[Лель]

Но вот мы уже тут. И тоже сидим… а что сидим? Я не знаю, что предложить. Как бы сказал Карлсон, я так не играю. Единственное отмечаю, что народ на заорганизованной территории как-то стал ближе к беседке подбираться, а не только у источника толпиться. На слух всё оно так. Один мир, одна жизнь – запроволочная, ограниченная, фальшивая, была нам наглядно показана. Но не за этим мы сюда ехали. Понятно, что так больше ощутим контраст с другим Миром, другой Жизнью – жизнью естественной природы, полной свободы и простора.

Я чувствовал, что Звенте неуютно. Ни она, ни я принципиально не стали бы посещать официальные купальни. Не потому, что следуем еретическому укладу жизни, а потому, что принятые там порядки претят нашей внутренней природе. Когда бендерлогов тьма, то ничего там нельзя изменить. Ведь с волками жить – по-волчьи выть. И вот Звенте было неутно. Даже лёжа на волосах бога мы теряли время. Коница-Горбуница не стерпела первой. Не зря среди своих родных она слывёт свихнувшейся. Приступила к действию, обосновывая его своими рассуждениями. По сказке в котёл с водою кто-то бухался. Коница не то, что бултых… Очень плавно, подойдя к излучине речки, к присмотренной купаленке и совершив необходимые приготовления, изящно и грациозно трижды окунулась. Совсем не думая о том, насколько эстетично сама выглядит. И вот уже, когда мы со Звентой подошли ближе, стоит по колено в воде спиной к берегу, волосы сушит. Она уже окунулась, ей хорошо.

Граница в трёх метрах. Мы за ней снаружи. Народ в зоне стал активно подбираться к нашему краю. Вот уже одна женщина протащила под верёвкой коляску с ребенком, перевела и другого, постарше, начала его раздевать. Звента, пойдя на компромисс, уже подбегала к речке в оранжевом купальнике, как вдруг охранник из зоны навис над верёвкой и скомандовал: «А ну, девушки, давайте одевайтесь и шагайте обратно». Особое недовольство охранник выразил Звенте, которая сначала побежала к своему платью, а уж потом шагнула внутрь. А внутри как в тюрьме на прогулке…

[Лель]

На заорганизованной территории как в тюрьме на прогулке… надзиратели, ограждения – верёвка и колючая проволока. Типа святая Русь. Под гнётом новых православнутых…

Бочуля решила отстоять очередь в официальную купальню. Коница взялась её сопровождать – освежившейся всюду рай. Более того, Бочуле есть чем время коротать. При ней третий том «Двух Жизней» Конкордии Антаровой. Бочуля его всю дорогу читает и сейчас как раз то место, где обитатели общины у подножия Гималаев идут на горное озеро.
Вольному воля… Бочуля потом будет говорить, что именно официальная купальня и была её местом на сегодня. Хотя она была очень рада именно потом, когда мы все добрались до природного, первозданного Источника Силы, родника… ну да ладно. Кто хочет ограничить своё участие в чём-то, тому тоже воля.

Мы со Звентой стояли около мостика. Это в самом центре окультуренной зоны. Звента туфлёй ногу натёрла, хотела походить по земле, да откуда ни возьмись, взялся ещё один охранник и сказал: «Здесь нельзя без обуви». Это ещё каким-то чудом с непокрытой головой дозволяют быть. Звента мысленно пожелала охраннику добра. И, тоже мысленно, персик подарила. Во всяком случае, третий охранник, который на выходе стоял, любезно продал нам за десять рублей три пустые двухлитровые пластмассовые бутылки с завинчивающимися пробками. А то не во что было бы воду наливать.

Мы (я и Звента) не просто так пошли обратно. У нас созрел план. Правда, прежде чем он созрел, дурные извилины в моей голове начали бузить что-то верноподданническое относительно строгостей христианства, жития святых и великомучеников. Я готов был говорить, что да, это все вокруг и правила напоминают о суде божием, о послушании православных отцов, о праведной церковной жизни. О грехе, о покаянии. О том, какими должны быть помыслы и деяния согласно канонам. Есть во мне что-то такое. Не то, что стремление соблюдать условности… это связано с соблюдением некоего порядка, чтобы особо не выделяться, не возмущать спокойствие… до поры до времени.

Но план, несмотря на дурные извилины, всё же созрел. Найти к речке другой подход, подальше отсюда. Речка ведь не короткая, не всю же её огородили. Откуда-то же она течёт… Воодушевлённые планом, мы шли назад по автостоянке и далее, пока не кончилась проволока, закрывающая ход в лес. И вскоре Звента углядела ведущую в лес тропу неприметную, шаманскую, партизанскую, а, проще говоря, языческую.

[Лель]

Глава вторая. Вода живая и мёртвая.

Собрался я продолжить воспоминание своё о том, как нашла Звента эту тропочку… и подумалось – что оно для меня сейчас. Не воспоминание даже… эта путёвка в жизнь другую…

Мы перепрыгнули через небольшую канавку и свернули по траве в веточки, прутики, оберегающие пространство. Лес-то богат кустарником, даже малины немало нашли на пути – созревшие ягоды падали от лёгкого касания. Настроение - совсем детское. Охватило желание поскорее войти в таинственные заросли, как в ничейный, вольный и пышный сад. Войти незамеченными, чтобы не нести на себе цепкие пиявки чужих взглядов. Вошли, и то, что обуревало, подгоняло – рассосалось. Успокоилось. Лес взял нас под свой покров. Лес, взросший на холмистых грядах и напоённый святой водой… не от крещения и освящения святой, а по сути своей первозданной…

Кусты скрывали из вида глубокие впадины и высокие бугры слева и справа от нас, рельеф обозначала сама тропа – она заворачивала вправо и повела вниз. Вначале уклон был небольшим, а теперь походил на спуск, ведущий к крутому берегу – но пока ещё ровный и долгий. Можно было разогнаться вовсю, если бы не стволы прочных деревьев, тесно обступающих тропу. Короткий завиток влево - и тропа словно бы исчезла. Она довела до обрыва и неприметно рассеялась. Вернее, дальше она шла резко вниз, бочком с трёхметровой кручи…

… Это был обрыв над журчащей речкой. Той самой, что не дальше 400 метров вниз по течению делает излучину у огороженной территории. Прямо спереди, за другим, пологим берегом, проглядывал сквозь листву солнечный луг. Звента стояла на краю и смотрела в бегущую воду, на родники, пополнявшие речку. Прямо под нами из-под корней дерева широкой полосой вливался в речку один ключ – это было заметно по оттенку и быстроте текущей там воды. А метрах в трёх правее, ниже по течению, в обрыве, над которым мы стояли, была ниша. Перед этой нишей, в сторону которой и вёл бочком крутой спуск, располагалась чаша прозрачной и хрустальной воды. Широкий, не как из трубы, поток тёк из обрыва, из ниши, и впадал в чашу, а потом журчал из неё по камушкам в речку. Вся речка состоит из святых незакрепощённых источников.

Цепляясь за ветви, мы сошли вниз к речке. У самой воды земля становилась мокрой и вязкой, но сама вода бежала по камушкам, и ряд крупных камней, неровно-округлые вершины некоторых так и не скрывались водой, обозначал переход на другую сторону. Ширины в речке – метра два. Глубина… во впадинках-купаленках она доходила до колена. И даже немного выше, если поискать ямку, куда могла поместиться ступня. На камушках, в многоголосье журкоплесков, звонкой водицы не более четверти метра. Звента, не медля, приступила к делу. Она просто задала тон – ей далеко-далеко не впервой. Эта речка уже обустроена знающими и посвящёнными людьми. Бандер-логи здесь не водятся. Звента оставила, там, где земля обрыва была ещё твёрдой и сухой, свои красные тапочки-туфельки, куда-то быстро пристроила оранжевое платье, и вот уже, с намоченными в родниковой чаше волосами обходила купаленки – в нескольких метрах ниже и выше по течению, плескалась в них…

[Sudevi]

Журкоплески Как филолог... наслаждаюсь

[Лель]

Звенте понравилась та купальня, что выше, перед словно бы уставшим и лёгшим в воду деревом – там рыбки плавали. «Жане! Где ванночка у каждого своя!» - восклицала Звента. Жане, конечно, крупнее, но до неё и ехать раз в 20 дальше. И дело не в месте… Я уверен, что если бы мы сегодня поехали куда-нибудь ещё, нашли бы то же самое. Нашли бы, потому что оно уже было в нас. Фокус ещё в том, что названия этого, сегодняшнего, места, оставались для нас неизвестными. Названия и ближайших деревень, и заорганизованного источника. «Мелихово» - и всё тут. Это я уже потом, по карте, высмотрел, как оно называется. И что эта речка зовётся Самородинкой. Левый приток Лопасни.

На какое-то время мир привычных правил и законов исчез даже из воспоминания. Время появилось потом, когда Звента, уже в оранжевом одеянии, снова и снова опускала ноги и руки в чашу хрустальной воды, умывалась и смачивала ладонями волосы. Ополаскивала стопы, стоя на крупном камушке. Снова и снова пробовала, питалась ключевою водою… Никакие фильтры не нужны. Время вернулось, и я достал свою старую видеокамеру и бродил с нею по речке, записывая блески, плески и журчание воды, весёлого и поющего потока. Прямо из-под корней… «Родники сними для истории, - говорила Звента, - там вода вытекает… Меня тоже? Для истории?». Она же, красочная, стояла рядом. Стояла и говорила: «Вот она, сказка. Даже уходить не хочется». Сказка была в её голосе.

Если бы даже на этом всё и кончилось, если бы даже не последовало никакого продолжения, день рождения Звенты уже можно было бы считать триумфальным. Но этот день хотел стать рождением не только для Звенты. Звента просто проявила качества богини. Богини природы. Вошла в гармонию с естественным миром – совсем не таким, что в обнесённой проволокой зоне. «Когда ты наедине с Природой, ты наедине с Богом» - не раз говорила Звента. Для этого не нужны большие компании. Такое вот, скажут некоторые, пантеистическое восприятие мира Звента в себе носила. Такое вот… И про Ведающих Русов говорила. Об их настоящей жизни. Эх, день… день рождения… Да и родилась-то Звента (вернее, родится ещё) на заходе Солнца – все подарки и сюрпризы ещё впереди!

[Лель]

И было 14 часов 29 минут. 6 августа, год 2005-й.
С днём рождения, Звента! Как тебя мир, как тебя Земля поздравляют сегодня... А через три минуты Звента набрала в бутылку немного воды из хрустальной чаши. Набрала и что-то своё ещё вложила. Овеяла-освятила. На глаз невидимым, на ощупь неуловимым заревом. Мы собрались и полезли вверх. В былинах и преданиях сражённых богатырей (не бандер-логов) возвращали к жизни сначала «Мёртвою» водою, а потом уж и Живою. Вода, поднимающаяся из хладных недр (когда с большой глубины, то +9 зимой и летом), вода, солнечных лучей не знавшая, и есть «Мёртвая». Смывает она и горечи, и печали, избавляет от всего, что к гибели ведёт (а кого-то уже и привело). Когда ненужное смыто, когда с расчленённостью, разрубленностью сознания, ума и тела покончено, тогда и Живая вода кстати будет. Мне казалось, что ею для нас станет тот солнечный луг, что проглядывал по ту сторону святой речки.

Освободи себя от опыта и привычек материальной жизни, и тогда отблески высшей реальности смогут коснуться твоего сознания – вспомнилось и вспыхнуло во мне изречение. Оно принадлежит великому святому Б.Р.Шридхару Махараджу. Тем временем мы влезли вверх по этому самому крутому спуску, потому что не знали другой дороги. Потому что самые крутые склоны – самые быстрые для нас тропы. И можно хвататься на ветви, за корни. Не нужны обходные пути (а они есть). Прошли крутизну и двинулись по уже пологой тропинке вверх. Так вышли мы из лесу к автостоянке… Теперь-то мы уже не те барашки, которых гонят в один загон и чья участь ясна. Звента созвонилась с Бочулей-Салачулей, к тому времени уже отстоявшей очередь в купальню, и нам только и осталось встретиться со спутницами. Никакой сложности в том не было.

Звента ёмко и чётко объяснила Бочуле и Конице, что мы разведали. Коница в восторге от услышанного, но держится степенно, вида не подаёт. Идея, что туда лучше пройти низом, найти нижнюю тропинку, показалась очень привлекательной. Ведь всегда, когда идёшь новыми путями, столько необычного открываешь! Мы опять спускаемся к официальному источнику, пересекаем мостик, и, не задерживаясь у муляжей церквей, идём к беседке, куда войти нельзя (ступить некуда), обходим её, и через проём в кустах сразу дальше. Мимо бугорка, где трава как волосы бога, за столбики у заброшенной дороги, вперёд…

[Лель]

И попадаем на дивную изумрудную поляну. Она не очень большая, метров 50 на 100. Слева – лес, над ним, немного впереди, солнце. Прямо (вдаль) и справа – полоса кустистых деревьев, в них там речка бежит. Сзади, сквозь листву, купола муляжей проблескивают. Поляна удивительна своею травою. Её уже однажды скосили, и выросла новая, нежная, изумрудно-зелёная, в лучах солнца неописуемо-яркая, как будто глянцевая, но живая. Много света отражающая. Блики солнца в изгибах травинок, в самую землю солнечные лучики проникают, всё согревают. И тенистый лес рядом. Как по контрасту – свет и тень. Кузнечики стрекочут, бабочки летают. И я сразу понял, про какую поляну была песня.

Блещет в солнечных лучах
Изумрудная поляна.
Вьются косы по плечам
Юных девушек, смуглянок.
А одна прекрасней всех,
Лик её нежнее розы.
Солнца свет в её глазах,
На щеках алмазов слёзы.

В следующем куплете эта поляна утопает в лунном свете, а припев там про Радху с Кришной, которые и в небе две звезды, и в поле цветы, и Солнце с Луною – вместе идут по вселенной большой. Я не мог удержаться и позвонил Мадхурье. Она в 1998 году сочинила и спела эту песню. Я сказал, что сейчас как раз попал на эту поляну, и тут я со Звентой, у которой день рождения… Мадхурья передала Звенте свои поздравления. Мадхурья, на удивление, очень хорошо знает Звенту. Замечала её – пышную, светлую, розовощёкую рядом со мной и у храма (ещё на «Беговой»), и в зрительном зале. Весной 2003 года на празднике дня Явления Шри Нитьянанды или Шри Чайтаньи Махапрабху, точно не помнится, в большом кинотеатре концерт проходил, Мадхурья его вела. Не то одна, не то со Святославом Ещенко вместе. На тот концерт я с компанией прибыл. Со Звентой, Птицей-Говоруньей, Утпалой и ещё одной знакомой, которая тогда прозвалась «боевой подругой».

(Хорошо, что в те годы цифровые фотоаппараты и интернет ещё редкостью были. А сейчас уже так просто на праздник не заявишься. Потому что скорее всего кто-то из знакомых волшебниц встретится, рядом окажется, и это не просто заметят, а сфотографируют и в интернет вывесят как диковинку)…

[Лель]

Поляна… посреди на ней большой стог сена когда-то был. От стога остался жёлтый, метра три диаметром, круг, устланный сеном и соломой. Я крутился вблизи него, а Звента сначала взяла правее, к прибрежным деревьям. Её притянула речка – тут она текла по ровному месту… «А здесь тоже родник, и он бьёт так интересно – прям таким фонтанчиком. Здесь вообще одни родники, на протяжении этого места… только, знаешь, мне кажется, нужно перейти на ту сторону… или мы этим местом можем пройти… мы шли-то по верху» (слова полностью соответствуют записи на видео)… Так размышляла Звента. Я созерцал этот родник, приблизившись к ней. Как будто со дна мощный фонтан, чуть ли не гейзер, буравил 25-ти сантиметровый слой воды, и бурлящий холмик затем ступенчато разливался во все стороны.

Впоследствии, посещая это самое место, я не находил фонтанирующего родника. И сама речка не текла так быстро. Может быть, что-то просто завихрялось в её течении и создавало иллюзию гейзера? Не знаю. В тот, первый день, этот гейзер видели не только мы. Это в реальных ощущениях была мощнейшая струя снизу, тем более я по просьбе Коницы-Горбуницы набирал там воду – в бутылке была абсолютно прозрачная, без единой пылинки-взвеси вода, совершенно родниковой температуры. Чуть в стороне вода была теплее.

Мы отложили свой марш-бросок к разведанным первозданным купаленкам и остановились на этой волшебной поляне. Звента ещё объясняла Конице: «Мы шли верхним берегом. Но там спуск очень сырой. Ноги перепачкаются», а Коница, подойдя к сену, говорила: «Вы не хотите поваляться?» Бочуля подхватила: «Я вот тоже». И Звента: «Поддерживаю». Валясь на сено, Коница-Горбуница исторгла: «О, какое счастье»! Звента, распрямляясь третьей, сказала мне: «А лучше к нам присоединяйся». Что я и сделал спустя пару минут. Я на видео снимал эту изумрудную поляну, во всю её ширь, ловил сочную светлую зелень шелковистой травы, что сияла в лучах Солнца под тёплым небом. Снимал немного рвано, неровно, жадно, словно бы всё это могло вот-вот исчезнуть, и я не успею запечатлеть волшебную поляну во всех её направлениях.

[Лель]

В редакции 2007 года вторая глава Сказа о Звенте («Вода живая и мёртвая») завершается такими словами: «Было не до философствований, я вживе ощущал, что облака в небе – не просто облака, а вестники из дальних и высоких миров, что деревья – не просто деревья, а волосинки на руке Бога, что круг сена – это лоно Великой Богини, Матери Мира. И красное ожерелье, всегда украшавшее шею Звенты, надето ей для того, чтобы радовать Господа, Творца всего». Сейчас эти слова и образы мне кажутся очень надуманными, искусственными. Притянутыми из читанной книги про Вират-рупу, вселенскую форму Бога.

Глава третья. В Пупе мироздания и вокруг него.

Ох, братцы! Так обращался к друзьям Незнайка… братцы! Как же в это всё влезть… ведь сказанул я только что про "вживе ощущал", что...
«Живое ощущение» на самом деле оказалось воскрешением когда-то читанных концепций, примеров и установок многих-многих учений. Одни концепции предлагают считать деревья волосами на руке вселенской формы Бога, другие – видеть в безобидных облаках вестников мира горнего, третьи – понимать, что всякая тварь каждым движением своим Бога славит. Что проку оживлять догмы, штампы, стереотипы? Относиться к жизни, но не жить.

Муляжи святой Руси, купола, кресты, иконы - для кого они? Религия нуждается в людях – она питается теми, кто повязан своими страхами, привычками, реакциями (осуждениями или одобрениями) и инстинктами. Вера приводит тёмных людей либо в религию, либо в политику. Где-то на форуме уже говорилось, что автор словаря Живого Великорусского языка В.Даль и то смешивал веру с религией. Религия – это ловушка для материалистов, которые и церковь-то от Бога не отличают. И всегда через умственное жевание Мир себе представляют.

Изумрудную поляну во всех её направлениях снял я на видео. Потом кому-то показывал – виды природы. И звуки её, поющие, журчащие, распутывающие… для кого-то «релакс», а для кого-то, сразу, невероятное стремление там оказаться...

[Лель]

Разворачиваюсь к сенному ложу, подсолнушку, серёдке живота Великой Матери Богини. Солнце оказывается за правым плечом. Коница, Бочуля и Звента разлеглись равномерно, в метре друг от друга. По цветам одеяний – зелёно-коричневая, розово-вишнёвая и оранжевая. Звента даже частично (оставаясь в длинной, юбочной части своего платья) загорает. Так, как в городских парках, бывает, скромные барышни иной окрас приобретают.

Присаживаюсь на свободное пространство сена в ногах у Звенты и попутчиц, рядом с холмиком соломы сразу у зелёной травы. Кузнечики поют и играют, а так – тишина. День воздвигся во всём великолепии и никуда не спешил. Лил солнце с неба и насыщал воздух духмяными запахами согретой травы.

Травинка к травинке – изгибы, светотени. Точно зодчий, художник-гиперреалист, сотворил в своей мастерской этот мир и нас туда вписал. Изумрудная поляна собралась показать своё волшебство – умение преображать тех, кто к ней приходит. Наш получасовой отдых, что, впрочем, нисколько не отвлекало, начал сопровождаться лишними звуками. Вдали слышались шорохи и голоса. Там как будто два мужичка собирались перейти речку и попасть к режимному источнику. Один вёл другого, и этого другого было слышно. Он громко и придирчиво скрипел, время от времени выдавая фразу за фразой. А всё потому, что не получалось у них пройти сквозь поляну. Всегда что-то мешало.

«Куда ты меня привёл, куда ты меня привёл, - скрипел недовольный, - здесь стена крапивы, стена крапивы!» Проходит минута – и новая фраза: «В какую грязь ты меня завёл! У тебя мозгов нет или ты леший?» … «Брёвнышко! Нашёл брёвнышко! Прогнило всё твоё брёвнышко и мохом поросло! Как я по нему пойду в своих ботинках! Знал бы я, в своих ботинках не пошёл!.. Да что б я у тебя взял, у тебя такое барахло, что на свою ногу надевать страх!.. В кирзаче по такой жаре, придумал тоже – сам два часа походи в кирзаче»! Ответных реплик не слышно, но недовольный так живо выражал к ним своё отношение, перебивал сам себя, что всё было понятно. Нас их разборки не касались. Звента не отвлеклась даже на то, чтобы сказать «Бандер-логи».

[Лель]

Недовольный продолжал беситься и колбаситься: «Ну да, сними ботинки, придумал тоже! Вон там фонтан, кит что ль залёг?.. Да какой кит, тут у тебя никто не ловится, чтоб хоть линь залёг! Мальки… было б на кого глянуть, мальки… да там вода девять градусов! Ногу сведёт, сердце хватит – и гроб!.. навеки молодой. Ботинки! Вода девять градусов. Была бы она как в портвейне, а ещё лучше как в водочке» - размечтался ведомый – «а то что случись, что со мной случись, сюда же скорая не поедет. Ты хоть представляешь, куда она сюда приедет? Как оттуда они с носилками побегут, как побегут, я тебя спрашиваю, когда тут нигде пройти нельзя? Вертолёт только! Вертолёт! Да и чем его вызывать, как его вызывать, я тебе говорю, у тебя телефон какой? Мегафон? Ты нарочно купил Мегафон, потому что он ни в одном овраге не берёт! Это чтобы я тут навеки остался! Навеки остался»! Голос недовольного стал удаляться, но едкости не потерял: «Два часа идём и не придём! Кто ж ты, как не Леший – сколько на одном месте кружим. На одном месте! Послал бох попутчика… Да не бох, бох такого не пошлёт! Вишь, он тебя не пускает. Нету тебе дороги. Эх, чтоб я ещё раз с тобой пошёл! Во в какие места завёл бох. Да не бох, Леший!»

«А-а-а! – вдруг вскричал скрипучий голос, – кротовья дыра! Да какой муравей, забодай тебя вша. Ну как тут идти, как!.. Я догадался, почему у тебя у одного в деревне мышей нет. Во всех домах есть, а у тебя нет! Хотя у тебя даже кошки нет. Все от тебя сбежали. От твоего характера. От тебя даже тигры сбегут!» Недовольный проклял решительно всё вокруг. По мнению святых отцов, поддался он лукавому. «Во какие дела! Какие дела! Чтоб я ещё раз тут пошёл! Что я, Скуперфильд чтоль какой, я тебя спрашиваю? Чем мне откупаться, как отсюда выбраться? У меня нет ничего, зачем ты меня сюда завёл? У меня что, зубы золотые? Вон, три гроша в худом кармане. Три гроша! Ещё надо посмотреть, не лежат ли где кости… предшественников моих, кого же! Кого ты здесь водил… откуда я знаю, кого»… наконец тот, кто вёл недовольного, смог найти подходящий проход, и две фигуры появились на фоне кустов в дальнем конце поляны. Тут-то метаморфоза и настала.

Недовольный был на шаг впереди товарища своего. Постояв молча минуту, он вдруг сменил тон, и, уже не скрипя, заговорил: «Боже мой! Какая поляна… а где же тропинка, тропинка-то где? Как я могу по этой траве идти?!.. На ней же БОГИ танцуют»!

[Лель]

Как бы сказали кришнаиты, отличный проповеднический сюжет...
Только лучше сначала побывать, а потом проповедовать. Удачливая духовная душа, восхищенная слугами Господа Вишну, попадает на Вайкунтху – так зовутся планеты духовного мира, где царят поклонение и благоговение. Там нет ничего материального. Там невозможно что-либо эксплуатировать, использовать в индивидуалистичных, независимых интересах. Там ничто не угнетает сознание индивидуума, трансцендентное в своём начале. Там нет забот и проблем. И живое существо понимает, что на Вайкунтхе даже трава выше её по статусу бытия, выше чем оно, самоё. Живые существа, изначально не принадлежа миру материи, относятся к некой промежуточной категории, пограничной между мирами материи и духа. Входя в более высокий по статусу бытия Мир, духовная душа преклоняется перед ним и благоговеет, занимая своё место в служении Господу. На Вайкунтхах, правда, Господь не танцует. Там Он занимает царское положение. Танцует он на Голоке Вриндавана, где Он - пастушок по Имени Кришна.
Вот такой была моя ассоциация тогда... сейчас только в таком ключе я бы эту ситуацию не воспринял (ещё что-то добавилось бы), но сюжет действительно проповеднический!

Тот, кто был недовольным, крестился, молился и на каждом шагу кланялся. Он всё-таки углядел, не тропинку даже, а едва приметную стёжку, примятость в траве, и шёл по ней. Дойдя до центра поляны, до круга сена, и вовсе обомлел. Богов увидел (а иначе кто б ещё посмел тут лежать)? И надо же было в этот момент Конице-Горбунице его каким-то вопросом задеть. Он как с небес свалился: «Девушки, какие проблемы»? И быстро зашагал в сторону церковных муляжей. Другой мужичок молча, и ни на кого не глядя, поспешал за ним. Больше на этой поляне никто не появлялся.

[Sudevi]

Богов увидел (а иначе кто б ещё посмел тут лежать)?

Классно вы пишете, Лель... Но уж прям богов? Не сочтите за стеб. Все мы одинаковые, Наполеоны... Но вы продолжайте. Явно к чему-то ведете...

Сообщение отредактировал Судеви - 18.6.2013, 20:53

[Лель]

Такой уж "проповеднический" сюжет... что легко заиграться.

Зато некоторые как слушали! Типа, на Вайкунтхе побывал...
Например, ещё так сказать можно: "И в этом месте один день был как сто тысяч лет, а сто тысяч лет как один день". Пока кто-нибудь не осадит: "Высоко забрались, сударь!".

Про богов (иначе кто б ещё посмел тут лежать) это, конечно, стёб. Может, он нечисть увидал... которая оскверняет место... кто знает, какими мы ему показались. Только "боги танцуют" всё-таки прозвучало...

[Sudevi]

Например, ещё так сказать можно: "И в этом месте один день был как сто тысяч лет, а сто тысяч лет как один день".

"И дольше века длится день,
И не кончается объятье"

Продолжайте, пожалуйста. Все заняли места в зрительном зале и созерцают Лелю-лилу (А как Садашива про Леля написал! Молодец!)

[Лель]

Садашива привёл цитату - в нужном месте в подходящее время.

Мороз: Почем ты знаешь, что это Лель?

Снегурочка:
К нему девицы ходят
Красавицы, и по головке гладят,
В глаза глядят, ласкают и целуют.
И Лелюшкой, и Лелем называют,
Пригоженьким и миленьким.

Где-то я уже объяснял, что совершенно сознательно регистрировался на форуме под этим именем, имея в виду как бы славянского Кришну со всеми вытекающими, а как произошло наречение этим именем - говорится здесь

[Sudevi]

"А я девушек люблю,/Всех их вместе соберу,/Вдоль по линии прибоя за собою поведу "

[Лель]

Газманов - это не та раса. Мой приёмник на его волне ничего не ловит.

У меня в четыре года проявились такие казалось бы навязчивые фантазии - с полным пониманием, что нескоро удастся их осуществить - про зеленью обросшие озёра и плещущихся в них наяд.

[Sudevi]

Газманов - это не та раса. Мой приёмник на его волне ничего не ловит.

У меня в четыре года проявились такие казалось бы навязчивые фантазии - с полным пониманием, что нескоро удастся их осуществить - про зеленью обросшие озёра и плещущихся в них наяд.

Недавно ходили в сауну с подругой, она взяла своего трехлетнего сыночка. Ребенок вцепился в мою руку и повторял: "Тетя, какая ты красивая" Неужели вот так, сорок лет спустя он потом будет вспоминать этот момент?....

Сообщение отредактировал Судеви - 18.6.2013, 22:14